Остров Кипр давным-давно перестал быть для россиян терра инкогнита. В туристической зоне Лимассола, протянувшейся вдоль широкой набережной 28 Октября на многие километры, русская речь слышна не реже греческой и английской, а наших соотечественников здесь много больше, чем немцев и французов. На третий день перестаешь «делать стойку» на магазинные вывески на русском. На пятый – искренне удивляешься, почему на твои вопросы отвечают по-английски (а этим языком аборигены, выросшие в бывшей британской колонии, владеют свободно).
16-я советская республика. Повальному обрусению Кипра есть несколько объяснений. Главное, пожалуй, – офшорный статус острова, которым многие российские бизнесмены активно пользуются и сейчас, а уж о 1990-х годах и говорить нечего. Во времена более далекие на Кипр на сезонные работы любили отправляться этнические велико- или малороссы, у которых в крови обнаруживалась примесь от понтийских греков Причерноморья, и мастеровой люд регулярно оставлял на Кипре русскоговорящее потомство. Кстати, среди уборщиц и разнорабочих в гостиничных, деловых и туристических центрах и теперь полным-полно южноукраинских задорных дивчин и хлопцев. Наконец, православные киприоты – наши братья по вере, а для многочисленных туристов этот фактор с каждым годом имеет все большее значение (тем более пляжи здесь не хуже турецких). В общем, сейчас на острове, у берегов которого, если верить преданию, из пены морской родилась сама Афродита, постоянно обитают 32 тыс. выходцев из республик бывшего Советского Союза – около 3% населения страны. Это число, в котором не учтены еще тысячи наших отпускников, – поистине астрономическое. Хотя бы потому, что англичан на Кипре примерно столько же. При этом не забывайте, что британская корона ушла отсюда всего полвека назад, да и то не окончательно – 26 английских военных баз, занимающих, согласно кипрской конституции, 5% острова, постоянно принимают новобранцев, а многие отслужившие подданные Ее Величества предпочитают жениться на киприотках или перебазируют сюда свое семейство с родины. Так что лимассольский замок Ричарда Львиное Сердце, античный амфитеатр Куриона, высокогорный монастырь Киккос с чудотворной иконой Богородицы повидали многих наших соотечественников. Но даже на крохотном, по российским меркам, Кипре предостаточно мест, где нога туристаиностранца еще не ступала. Или, по крайней мере, визиты паломников сюда редки и нерегулярны – и это поистине несправедливо. Рядом с крепостью Ричарда Львиное Сердце – прямо через узенькую улочку Vasilissis – расположился комплекс зданий с большой вывеской Carob Mill. За дверью – стильный ресторан и сразу несколько кафешек на любой вкус и кошелек. Но было бы непростительно глупо ограничиться здесь всего лишь перекусом! Интерьеры Carob Mill заслуживают куда более пристального внимания уже по той причине, что это – крупнейшее индустриальное сооружение на Кипре, превращенное после многолетней кропотливой реставрации в музей. Да, но что означает его название? Mill – по-английски это мельница. А сarob…
Черный кэроб, я весь твой. О, этот самый «кэроб» лишь сотню лет назад был важнейшей и самой прибыльной частью кипрского экспорта. Даже сейчас киприоты почтительно именуют его не иначе как «черным золотом». И такого вот королевского титула в свое время удостоилось… всего-навсего дерево. Правда, дерево весьма редкое (в наших северных широтах о нем мало кто слышал). По-русски оно зовется рожковым, и бобы этой культуры, традиционно возделываемой в Восточном Средиземноморье, чрезвычайно полезны для здоровья. Как гласит легенда, в незапамятные времена от местного наименования рожкового дерева даже произошло слово «карат». Потому что стандартное зернышко рожкового боба тянет ровно на 1 карат, а взвешивались алмазы поначалу на разновесах, на одну из чашек насыпали как раз крупицы «черного золота». Сейчас Carob Mill превратилась в огромный культурнопросветительский центр. Здесь выставлены хитроумные механизмы, использовавшиеся в некогда процветавшей отрасли (многие агрегаты до сих пор действуют). Но куда интереснее производственный цикл рожковой индустрии увидеть, так сказать, вживую. И эта возможность туристам предоставляется в деревеньке Аногира к западу от Лимассола, где в одну из сентябрьских суббот проходит ежегодный всекипрский праздник рожкового дерева. На пришкольной площади при огромном стечении людей измельченные стручки рожкового дерева торжественно помещают в большую корзину, через которую начинают не спеша лить кипяток. Забирая из плодов все полезные вещества, бурая кашица несколько часов фильтруется через тесно сплетенные прутья корзины. Кипяток постоянно подливают, а специально обученный человек пробует на вкус готовую жидкость, стекающую в огромный чан. Когда та теряет сладость, плоды пора нести на корм коровам. Полученный же лимонад золотистого цвета с характерным древесным привкусом можно употреблять, как говорится, не отходя от кассы. Но чтобы все добытые из стручков полезности можно было долговременно хранить, «лимонад» подвергают дальнейшей переработке. Чан ставят на очень слабый огонь, и четыре часа спустя в нем – извольте – густой, почти черный сироп. А если варить еще два часа, получается желеобразная субстанция, которую киприоты называют «пастелаки». Сироп обычно добавляют в чай – как с усмешкой говорят местные энтузиасты, «вместо вашего (имеется в виду континентальная Европа) рыбьего жира». Чем сироп рожкового дерева действительно напоминает «универсальное детское лекарство», так это не очень приятным запахом. Хотя мне показалось, что эта темноватая жидкость куда больше походит на концентрированный раствор шиповника. «Пастелаки» же, чье название переводится как «ириски», лучше замораживать и жевать потом как «чистый витамин С». Помимо сиропа и «ирисок», из вытяжки рожкового дерева готовят великое множество производных. Сладковатый соус, под которым макароны – пальчики оближешь; плитки наподобие шоколадных; пудинг… И даже мороженое! А дальше, как говорится, кто во что горазд… На эту тему содержательную лекцию вам прочтет владелица местной семейной фабрики рожкового дерева Андреа или любой замещающий ее сотрудник.
Святые кошки и покорные ослы. В нескольких километрах от Аногиры – еще один интереснейший музей. Там демонстрируют другое золото Кипра – желтое. Не думайте, что это тавтология: к 79-му элементу периодической системы химических элементов данный предмет отношения не имеет, хотя его здесь боготворят едва ли не как драгоценный металл. Речь всего лишь о маслинах и оливковом масле. Как и на фабрике рожкового дерева, в оливковом парке «Олеастро» вам продемонстрируют весь цикл производства и предложат зайти в богатейший по ассортименту фирменный магазин. Но здесь все-таки уклон в многовековую историю возделывания маслин в Средиземноморье. Как утверждают историки, она насчитывает 60 тыс. лет, то есть началась практически одновременно с появлением на здешних землях первого человека. Владельцы «Олеастро» кропотливо воссоздали обычное для позапрошлого века крестьянское хозяйство с воротом, приводящимся в движение верным и неприхотливым другом киприотаселянина – деревенским осликом. Ослик, правда, механический. Но с настоящими симпатичными длинноухими упрямцами можно сфотографироваться рядом – у просторного загона-вольера. По острову нас возила киприотка Мария – женщина уже немолодая, но на подъем легкая и в свою страну влюбленная. Как-то раз, проехав буквально под колючкой английской базы на побережье залива Епископи, она припарковалась у неприметного забора – и минуту спустя мы уже входили в древнюю подземную часовню, оборудованную на месте катакомбной церкви первых христиан. «Когда натовцы бомбили Югославию, эта икона Богородицы плакала», – мягко заметила Мария. Назавтра Мария тащила нас в Свято-Никольский кошачий монастырь возле местечка Колосси. Там и правда мириады кошек. Пожалуй, это единственная на земле христианская обитель, где это животное если не возведено в ранг святого, то явно обитает где-то рядом с небесным патроном монастыря. А все потому, что обширный мыс меж Лимассолом и Курионом некогда кишел змеями, и практичные греки, приплывшие морем осваивать дикую пустошь, сначала выпустили с кораблей на берег кошек. И когда эти хитроватые бестии передавили всех гадов, первое, что сделали пришельцы, – посвятили новозаложенный монастырь одновременно и покровителю всех путешественников Николаюугоднику, и всем мяукающим созданиям.
Граница по-живому. Однажды утром Мария, оставив свое привычное красноречие, кратко бросила: «Едем на весь день. Захватите паспорта». Час спустя, оставив за плечами Никосию, мы пересекали так называемую зеленую линию – границу между собственно Республикой Кипр и Северным Кипром, так называемой Турецкой Республикой Северного Кипра. Во всяком случае, это длинное название значилось на бумаженции с гордым наименованием «виза», которую турецкие погранцы (или военные?) вручили нам на контрольном пункте. В этой щепетильной теме вообще много странного для человека непосвященного. Нынешний официальный Кипр излагает свою версию турецкой оккупации трети островной территории следующим образом: 20 июля 1974 г., воспользовавшись попыткой государственного переворота греческой хунты против первого президента Республики Кипр архиепископа Макариоса, Турция в нарушение всех международных прав вторгается на Кипр, и грекикиприоты, оставив свои дома, вынужденно бегут на свободную территорию. При этом вам непременно напомнят, что международное сообщество обвиняет Турцию в военных преступлениях и осуждает оккупацию Кипра. Осуждает оно, на взгляд путешественникачужестранца, как-то странно. За весь месяц, что мы пробыли на острове, увидеть довелось всего две машины «голубых касок». Фактически буферной полосой между греками и турками служат все те же английские базы. Полоса эта, правда, возникла вовсе не стараниями англичан, а сложилась, так сказать, естественно. Просто турки шли победным маршем по Кипру до тех пор, пока не уперлись в линию первых баз на своем пути. На том и успокоились. При этом не забывайте, что Турция в отличие от Кипра входит в НАТО. Кипр, в свою очередь, в военных блоках не занят, зато является членом Евросоюза, где Турцию видеть пока не очень-то желают. В общем, с ходу в этих хитросплетениях средиземноморской политики не разобраться. Так или иначе, недавно власти обеих частей Кипра договорились о свободном (при предъявлении паспорта) пересечении пресловутой зеленой линии. – И многие этим пользуются? – спросил я Марию. – С той стороны – многие. А с этой – нет. – Почему? – Потому что немногие хотят. Объяснения словам собеседницы не заставили себя ждать. Как только греческая часть Никосии осталась позади, по обеим сторонам дороги потянулись полузаброшенные деревеньки с многочисленными мечетями.
Мертвый город. Припарковавшись посреди прибрежной Фамагусты, известной, помимо прочего, тем, что именно здесь Отелло задушил Дездемону (оригинальные турки историческую реликвию в старом городе назвали башней Отелло, а несчастной спутнице ревнивого героя посвятили… соседний бар), Мария посоветовала нам посетить величественный готический Никольский собор, воздвигнутый в XIV в. английскими рыцарями. – А вы разве не пойдете? – удивился я. – Я уже была, – грустно усмехнулась Мария. – Сколько же можно нож вонзать в сердце… К собору также был пристроен минарет (заметим, не без изобретательности), а вывеска гласила, что это мечеть Лали-Мустафа-паши. На обоих шпилях реяли красно-белые флаги – Турции и Северного Кипра, – отличающиеся только расцветкой фона и полумесяца со звездочкой. Когда мы вернулись к машине, Мария лаконично посоветовала: «Сходите за квартал Вароша. Оттуда виден весь город. Это история». Оставляя следы на влажном прибрежном песке, мы обогнули небольшой мысок и застыли, ослепленные открывшейся картиной. Как на ладони перед нами стояли ряды разрушенных турецкими бомбардировками небоскребов. Черный город-призрак с остовами отелей, с которых ударная волна 35 лет назад сорвала фасадные панели, зловеще нависал над лазурной полосой прибоя. Пораженные, мы вернулись к машине. «Боже, какая тут прозрачная вода, – наконец смог выдавить я из себя. – Намного чище, чем в Лимассоле…» Мария долго молчала. Уже подъезжая к пограничному пункту, произнесла: «Вот этого-то люди и не могут забыть».
Автор: Дмитрий АНОХИН Источник
метки: Кипр, Греция
